Рональд Харвуд - Квартет [Quartet]
РЭДЖИ. А твои дети? У тебя были дети от Майкла Риза?
ДЖИН. Кристофер и Эмма. Милые дети. Ты их увидишь, они обещали меня навестить.
РЭДЖИ. Они могут тебе помочь?
ДЖИН. Увы, нет. Кристофер викарий…
РЭДЖИ. Викарий? Неужели?
ДЛИН. Да. Но он играет на гитаре. Он принял духовный сан после того, как я сбежала с Энрико Кардинале. Ты помнишь Энрико?
РЭДЖИ. Да… Неплохой бас.
ДЖИН. По тембру бас, по характеру бес. Не везет мне с мужьями.
РЭДЖИ. Благодарю.
ДЖИН. Эмма вышла за школьного учителя. Они бедны как церковные мыши. У них тоже есть дети. Представь себе, у меня уже шестеро внуков.
РЭДЖИ. И вот ты здесь.
ДЖИН. С помощью благотворительности. Это — я, я и благотворительность!! РЭДЖИ, у меня ничего нет. Какие-то платьица, немного драгоценностей. И больное бедро, которое превращает мою жизнь в ад. Ну почему мы должны стареть?
РЭДЖИ. Очень глупый вопрос.
Короткое молчание.
Почему ты так внезапно бросила сцену?
Появляется СИССИ.
СИССИ. Вот вы где! Прекрасно, прекрасно, такие события! Мы должны поговорить, мы вчетвером. Где УИЛФред? Пойду его поищу.
СИССИ уходит.
ДЖИН. Она стала какой-то чудной.
РЭДЖИ. Нет, нет, такой и была. Всегда немножко «с приветом».
ДЖИН. Она мне сказала что-то очень странное о Карачи.
РЭДДИ. У нее это «пунктик». Ей кажется, что люди все время должны откуда-то возвращаться. Нам надо быть начеку. Мы не допустим, чтобы ее от нас увезли. А это часто бывает, стоит человеку окончательно свихнуться.
Из музыкального салона выходит УИЛФРЕД.
УИЛФРЕД. Вот вы где. А вас искала СИССИ. Я послал ее сюда.
РЭЖДИ. А нам она сказала, что искала тебя.
УИЛФРЕД. Неужели? Она была очень возбуждена. Возможно, что Нобби снял перед ней не только рубашку. А если не так, она возможно купила себе билет в Карачи.
Рэджи улыбнулся.
А вы с ДЖИН заключили мирный договор?
РЭДЖИИ. Не договор, а некое перемирие. Переговоры ведутся.
УИЛФ. Напомни, сколько времени вы были женаты?
Никто не отвечает, возвращается СИССИ.
СИССИ. Ах, вот вы где! А я подумала, что вы меня избегаете. Есть очень важное сообщение… (Задумывается). Было какое-то предложение…
УИЛФ. Нобби предложил тебе свою руку и сердце?
СИССИ (погруженная в мысли). Нет, нет, совсем не то… Я искала Нобби, кто-то подошел ко мне… Но кто это?.. В легком шифоне…
УИЛФ. Это Седрик. В шифоновом сари.
СИССИ. Конечно Седрик. Но что он сказал?
УИЛФ. Он сказал: не бегай за Нобби, СИССИ. Нобби мой друг.
СИССИ. Нет, нет, что-то еще. Нобби я не нашла.
УИЛФ. ДЖИН, ты помнишь Седрика Ливингстона? Он не был красив, как ты, но был еще более женственный.
ДЖИН. Смутно припоминаю…
УИЛФ. Контр-тенор, а точнее — кастрато. Ему уже за девяносто. Он председатель нашего юбилейного комитета. Если бы он попал в тюрьму, он был бы бароном наркоманов, а в нашем доме — он барон меломанов. (Доволен своей остротой).
СИССИ. Да, конечно, комитет… Седрик его председатель. Но он ужасно злится, когда его называют председателем…
УИЛФ. Он редко выходит из комнаты, так как боится, что родители узнают о его сексуальных наклонностях. Я ему сказал, что его родители давно уже умерли, а он ответил: «Все равно они существуют».
РЭДЖИ. Седрик спиритуалист. Верит в то, что мертвые не умирают, а просто переходят в соседнюю комнату.
УИЛФ. Тогда передай ему от меня, что я заглядывал в соседнюю комнату и никого там не находил.
СИССИ. Так что же хотел Седрик?.. Вот только что вспомнила, но опять забыла. Да, да, снова вспомнила! Это потрясающе! Он хочет, чтобы 10-ого октября мы бы спели квартет из «Риголетто»
Краткое молчание.
ДЖИН. Что за бредовая идея!
СИССИ. ДЖИН, это большая честь.
ДЖИН. Большая честь? Если посчитать, то нам четверым будет в среднем сто девяносто восемь лет! И мы будем исполнять квартет из «Риголетто»?! СИССИ, это не честь — это абсурд!
СИССИ. Но мы все должны что-то приготовить для концерта.
ДЖИН. Но почему?
СИССИ. Потому что здесь так принято. Наш «Риголетто» пользовался таким успехом. Сегодня утром я прослушала нашу кассету. До чего же хорошо мы пели. Вот почему нам подарили вторую жизнь.
ДЖИН. Хотелось, чтоб это было так. (Начинает смеяться).
Ее смех переходит в истерический хохот. Внезапно она умолкает. Смотрит в пространство. Все растеряны. Уилф что-то напевает. Сисси переводит взгляд с одного на другого.
СИССИ. Что мне сказать Седрику?
УИЛФ. Скажи, что сари он должен носить только ночью.
СИССИ. Нет, нет, не то… Как в отношении гала-концерта?
ДЖИН внезапно встает, ковыляя, уходит.
УИЛФ. ДЖИН ходит по тонкому льду. Она близка к срыву.
СИССИ. ДЖИН близка к срыву? А ты попробуй поднажать на нее.
УИЛФ. Я бы с удовольствием поднажал бы на вас двоих. Но если ты предлагаешь одну — довольствуюсь и этим.
СИССИ. Квартет — это же такая идея!
УИЛФ. Квартет на троих — не пройдет.
СИССИ. Мы попробуем ее уговорить. В комитете мы всегда уговариваем друг друга.
УИЛФ. Ради чего?.. И кому это надо?
Пауза.
РЭДЖИ. Не думал, что мне когда-нибудь придется испытать чувство жалости к ДЖИН. Но минуту назад она тронула мое сердце. И я протестую.
УИЛФ. Рэдж, прости и забудь.
РЭДЖИ. Простить могу. Но забыть — никогда. Но, видит Бог, постараюсь.
ДЖИН возвращается.
ДЖИН. Нет, это не обитель покоя. Это психушка.
СИССИ. ДЖИН! Как хорошо, что ты вернулась из Карачи!
ДЖИН. Мне еле-еле удалось вырваться из толпы беззубых старух. Она пришли в такое возбуждение, когда узнали во мне Джильду. Затем подошел какой-то псих в шифоновом сари, видно ваш Седрик и сказал: «Я выпущу ваш квартет в финале концерта».
СИССИ. Как это мило! Звезд всегда выпускают в финале.
ДЖИН. Хочу, чтобы вы меня поняли. Заявляю категорически, что считаю всю эту затею смешной и нелепой. Сисии, прошу передать это Сэдрику, Бобби Суэнсону, Энн Лэнгли и всем обитателям Дома. Сделай это немедленно! Боже, как я только могла сюда приехать?
Хочет уйти. Рэджи преграждает ей путь.
РЭДЖИ. Прошу тебя, ДЖИН, не торопись. Давай обсудим, поговорим. Это все, о чем я тебя прошу.
СИССИ. Я готова.
УИЛФ смеется.
А что здесь смешного?
ДЖИН. Я все равно не останусь. Наш разговор бесполезен.
СИССИ. А я не говорила вам, что получила чек за «Севильского»? Правда, кассету мне еще не прислали. Свинство, не так ли? Я им напишу.
РЭДЖИ. СИССИ, сконцентрируй свое внимание. (Вынимает дневник). Я набросаю небольшую повестку дня.
УИЛФ. А нельзя ли без повестки, просто так поговорить?
РЭДЖИ (листая дневник). Люблю порядок во всем. И так, гала-концерт — десятого октября. Воскресенье. Значит, в нашем распоряжении приблизительно — пять, шесть, одиннадцать, двенадцать, пятнадцать недель.
ДЖИН. Вся ваша идея — это какая-то дичь! Мы осрамимся как старые дураки. Сама мысль о концерте меня угнетает, а я не хочу впасть в еще большую депрессию!
СИССИ. Все это не так. Будет очень смешно, ДЖИН. Я тебе обещаю.
ДЖИН (яростно). Ничего смешного здесь не будет! Кончилось! Смешного уже не осталось! Все отравлено, все!
Молчание.
РЭДЖИ. Решаем первый вопрос, он принципиальный — мы принимаем приглашение комитета?..
ДЖИН. Ах, комитет, ваш комитет! Вероятно почти все его члены пели в хоре, когда у меня был дебют Виолетты. Все они были на моем последнем спектакле.
СИССИ. Нет, не были. Потому что тогда пела Энн Лэнгли. Она была прелестной Виолеттой.
ДЖИН. Только не говори глупости! Виолетта умирает от чахотки, а Энн Лэнгли толстуха, и она пела как Фальстаф в юбке.
СИССИ. Но в те дни были иные представления о женской фигуре.
